Полина Осетинская: «Работа над собой требует очень большого интеллектуального мужества»

В Петербурге состоится концерт Полины Осетинской — пианистки, чьё имя уже давно узнаваемо и уважаемо во многих странах мира. Незадолго до концерта «Петербургский дневник» встретился с ней и поговорил о силе духа, о том, что лежит в основе формирования личности человека, и новой музыкальной программе.

— Полина, вас называют одной из ведущих сольных исполнительниц мира по игре на фортепиано. Каково это — нести такой статус?

— Вы знаете, я бы не стала про себя говорить, что я одна из ведущих сольных исполнительниц мира. Иначе бы мой концертный график и банковский счет были бы организованы иначе. Все-таки ведущие исполнительницы мира — это те люди, чей график в европейских и западных странах расписан на большое количество лет вперед и которые зарабатывают в пять, а то и в десять раз больше, чем я. Вот это ведущие исполнительницы мира.

Другое дело, что, может быть, есть люди в разных странах мира, которые считают, что я принадлежу к таким исполнительницам — не по факту размера банковского счета или чего-то еще, а по тому, как я играю. И это их право. Я никого опровергать не буду и кому-то что-то доказывать и говорить — тоже.

Но, поверьте, мой статус в мире не так уж высок. Поэтому, думаю, не стоит приписывать мне лишних регалий. Мне кажется, что трезвая самооценка еще никому никогда не мешала и не вредила.

— В 2007 году вы выпустили книгу «Прощай, грусть», в которой открыто рассказываете все подробности своей жизни с отцом и о трагедии, связанной с этим. Не сложно было так честно и без прикрас рассказать всему миру о столь болезненных эпизодах своей жизни?

— Смысл и суть моей личности в том, что я не умею врать. Если я оказываюсь в ситуации, при которой я вынуждена говорить неправду, я лучше промолчу и уйду. Для меня ложь неприемлема ни в личных, ни в дружеских, ни в профессиональных отношениях. Это, с одной стороны, моя большая беда. В моей жизни я многое сама себе этим правдорубством и отсутствием дипломатии в каких-то важных моментах напортила.

Поэтому, когда я начала писать книгу, я думала, что напишу что-то более отвлеченное. Но когда процесс пошел, выяснилось, что отвлеченного не получается.

Конечно, была тревога, был страх. Было очень непросто. Но когда уже в это ввязалась, то поняла, что обратного хода нет и придется писать так, как есть.

— Какой отклик последовал от читателей?

— После выхода книги мне приходило огромное количество писем от людей, которые говорили, что теперь они иначе посмотрели на свои собственные истории из жизни. Иначе посмотрели на свою семейную сагу, и стало легче от осознания того, что не только они проходят через подобные испытания. Кроме того, и после интервью, где я откровенно говорю о моем опыте, люди явно чувствуют облегчение от своего собственного опыта.

— Полина, большинство из тех людей, кто знаком с вашей автобиографией, наверняка скажут, что сила вашего духа, ваша мудрость восхищают. Скажите, каким был путь к этому состоянию?

— Для того чтобы жить, чтобы что-то давать людям, собственным детям и миру в целом — нам нужно быть в ресурсном состоянии. Важно быть человеком, у которого есть на это силы. Тот, кто живет в состоянии обиды, страдания, зачастую превращается в токсичного человека, с которым очень тяжело рядом жить. Он отравляет пространство вокруг себя. Я же не хочу отравлять пространство вокруг себя в первую очередь потому, что в нем живут и растут мои дети. Как показывает нынешняя история, возможно, у них и без того в жизни будет много ситуаций, в которых они будут чувствовать себя ущемленными, обиженными, причем, вероятно, несправедливо, либо же лишенными чего-то. И мне хотелось в их детстве дать им чувство защищенности.
Если до рождения детей у меня еще были какие-то пролонгированные негативные состояния, в которых я жила и работала и о многих вещах вообще в принципе не задумывалась, то после их рождения моя жизнь превратилась в жизнь «ради кого-то». Мне пришлось очень многое пересмотреть в себе. Поскольку родительство — это вообще до крайности энергозатратная вещь. Вам любой психолог скажет, что мама не в ресурсе — это гиблое дело для детей. Мама должна быть в ресурсе.

— Откуда, на ваш взгляд, берётся этот ресурс?

— Ресурс черпается исключительно из нашей внутренней силы, из каких-то внутренних точек опор. Если мы опираемся на обиду, на страдание — мы неизбежно расклиниваем себя с миром, не принимаем его целостным. Мы ему противостоим, мы ему сопротивляемся, мы с ним спорим. А все-таки хорошо бы быть с ним заодно.

Главный ресурс, на мой взгляд, кроется в том, чтобы сказать себе: «Все, что со мной происходило, — это и есть та точка, из которой я беру этот ресурс. Все, что со мной происходило, я использую себе во благо. Все, что со мной было, — это то, из чего я черпаю силы жить дальше. Я благодарю и принимаю этот опыт». Это такая довольно распространенная практика и техника, которую мы, когда работаем с психотерапевтом или психологом, применяем. Люди, которые занимаются своим личностным развитием, с этим знакомы.

— Было много работы с психологами?

— Да. Я достаточно много прошла системных расстановок, у меня было несколько эпизодов в жизни, связанных с психотерапией, которые не закончились до сих пор, они продолжаются. Это ведь дело очень небыстрое. Потому что какие-то паттерны в нас живут с детства и практически не меняются. Если и меняются, то очень долго, неохотно и постепенно. Нельзя за один раз прийти к специалисту и все решить. Потому что за один раз, если, например, человек пришел к психологу в критическом состоянии, можно получить какую-то технику или механизм, которые помогут его немного облегчить. Но в принципе это дело очень небыстрое. Это дело двух-трех лет, и то при условии постоянной работы и рефлексии на эту тему.

Поэтому способность преобразовывать наш опыт в ресурсное для себя состояние — это и есть ключ к тому, как простить былые обиды и негативные пережитые эмоции. Ведь есть огромное количество людей, которое едет на эмоциях обиды, ненависти, злости и прочем. Они, на мой взгляд, не способны включить себя в ресурсное состояние. Несмотря на то, что у энергии ненависти и злости тоже очень большая сила выхлопа, но они, на мой взгляд, все-таки не созидательны.

— Получается, для того чтобы отпустить и простить негативный опыт прошлого, вам во многом помогло рождение детей?

— Конечно. Когда у нас рождаются дети, они требуют от нас взрослых решений, взрослой позиции. А позиция инфантильного, обиженного внутреннего ребенка — это та позиция, которая губит твоих собственных детей, потому что им нужен внутренне устойчивый взрослый. Наглядность этих механизмов в какой-то момент стала для меня очевидной. Более того, мой десятилетний сын очень точно определяет, когда тот или иной взрослый ведет себя из этого положения. Он может увидеть в человеке, который старше его на 60 лет, что он ведет себя как ребенок. И будет прав. Потому что он очень хорошо уже с детства понимает, где проходит граница между взрослым поведением и инфантильным поведением. Задача любого родителя, мне кажется, состоит в том, чтобы ребенку создать безопасный крепкий каркас для становления его личности.

— Как вы думаете, почему очень многие люди, как бы это странно ни прозвучало, наоборот, не хотят отпускать свои старые обиды и страдания?

— Я вам скажу почему. Потому что работа над собой требует очень большого интеллектуального мужества и эмоциональных сил. К этому способны люди с достаточно высокой душевной организацией. А люди, которые устроены проще, — вообще об этом не задумываются. Уровень потребностей немного другой. Это не хорошо и не плохо. Просто так устроена жизнь.

И я абсолютно убеждена, что наша душа сама выбирает свой жизненный опыт, своих родителей. Богу наверху виднее. Поэтому, какие бы испытания ни выпадали на нашу долю, важно принимать их с благодарностью.

— Ваш мудрый, глубокий подход к жизни отображается даже на организации вашего Центра по поддержке профессионального здоровья музыкантов Полины Осетинской. Можете рассказать подробнее?

— Дело в том, что в нашем обществе сейчас в чести культура больших достижений. Особенно это касается детей, которых натаскивают на разнообразные конкурсы, на достижение высоких успехов и так далее. Но делается это очень часто без учета психологического и физического состояния ребенка.

Невозможно напрягаться, никогда не расслабляясь. Грубо говоря, это главный принцип нашего центра. Если ты хочешь в чем-то напрягаться — например, в достижении цели, — то тебе необходимо научиться и расслабляться. Это два абсолютно идентичных и равноценных процесса, которым надо учиться с самого детства, если ты планируешь заниматься музыкой, например. А нас, как правило, учат напрягаться, но никто не учит расслабляться, что приводит к огромному количеству сложностей с психологическим и физическим здоровьем.

Поэтому внимание ко всем сторонам профессиональной деятельности, и прежде всего это касается тех, кто только начинает свой путь, ведь именно им легче всего сломаться на какой-то ступеньке профессионального роста ввиду неподготовленности, неинформированности и просто от незнания своего собственного тела. А это очень важно.

— Наблюдаете ли вы сейчас тенденцию к тому, что родители, отдавая ребенка в какую-либо секцию или занятия, становятся более внимательными к этим деталям?

— Таких осознанных родителей, которые много знают, много читают и консультируются с психологами, например, понимают психофизиологию и возрастные особенности ребенка, к сожалению, очень мало. В основном родители давят на своих детей, ожидая высокого результата. Часто ими движет честолюбие и какие-либо собственные нереализованные амбиции.

— Что, на ваш взгляд, является первопричиной этого?

— Прежде всего это поверхностность образования, связанного с этими сферами, и неумение видеть на долгосрочную перспективу. Если ты выстраиваешь образовательный маршрут для своего ребенка с учетом длительной перспективы, то ты, конечно, постараешься сделать так, чтобы ребенку, во-первых, было интересно, во-вторых, чтобы он не выгорел, и, в-третьих, чтобы его здоровье не пострадало. Продумывать образовательный маршрут для своих детей — это очень большая ответственность, на которую родители, к сожалению, часто не имеют ни времени, ни ресурса. Я никого сейчас не хочу ни оправдывать, ни обвинять. Я просто констатирую, что в большинстве случаев получается так.

— Как вы в таком случае относитесь к таким проектам, как «Голос. Дети», например? Насколько они оправданны?

— Отрицательно. Я считаю, что это фабрика по честолюбию взрослых, а не фабрика для выявления талантов детей. Кроме того, это очень опасно для психики детей, потому что, с одной стороны, родители хвалят и поддерживают ребенка, но очень часто в подобных мероприятиях мы видим, что у ребенка в 5−6 лет образуется звездная болезнь, которая потом, к сожалению, очень негативно сказывается на дальнейшем формировании его личности. Звездная болезнь — это очень опасная вещь, которая разъедает детскую душу и не приводит его к высоким результатам.

— Расскажите о вашем предстоящем концерте.

— Это будет премьера фортепианного Концерта № 3 Сергея Сергеевича Прокофьева. Сыграем его впервые, что всегда очень волнительно. Конечно, первая премьера — это для музыканта один из самых сложных моментов всегда. Потому что, пока ты не сыграл этот концерт перед зрителем, ты его все равно до конца еще не выучил. Я бы так сказала. Поэтому у зрителей в Петербурге появится такая возможность — увидеть и услышать самый сырой и свежий материал.

Марина Паноинте, «Петербургский Дневник».

Все материалы раздела «Пресса» →