В Петербурге состоится концерт Полины Осетинской — пианистки, чьё имя уже давно узнаваемо и уважаемо во многих странах мира. Незадолго до концерта «Петербургский дневник» встретился с ней и поговорил о силе духа, о том, что лежит в основе формирования личности человека, и новой музыкальной программе.
— Полина, вас называют одной из ведущих сольных исполнительниц мира по игре на фортепиано. Каково это — нести такой статус?— Вы знаете, я бы не стала про себя говорить, что я одна из ведущих сольных исполнительниц мира. Иначе бы мой концертный график и банковский счет были бы организованы иначе. Все-таки ведущие исполнительницы мира — это те люди, чей график в европейских и западных странах расписан на большое количество лет вперед и которые зарабатывают в пять, а то и в десять раз больше, чем я. Вот это ведущие исполнительницы мира.
Другое дело, что, может быть, есть люди в разных странах мира, которые считают, что я принадлежу к таким исполнительницам — не по факту размера банковского счета или чего-то еще, а по тому, как я играю. И это их право. Я никого опровергать не буду и кому-то что-то доказывать и говорить — тоже.
Но, поверьте, мой статус в мире не так уж высок. Поэтому, думаю, не стоит приписывать мне лишних регалий. Мне кажется, что трезвая самооценка еще никому никогда не мешала и не вредила.
— В 2007 году вы выпустили книгу «Прощай, грусть», в которой открыто рассказываете все подробности своей жизни с отцом и о трагедии, связанной с этим. Не сложно было так честно и без прикрас рассказать всему миру о столь болезненных эпизодах своей жизни?— Смысл и суть моей личности в том, что я не умею врать. Если я оказываюсь в ситуации, при которой я вынуждена говорить неправду, я лучше промолчу и уйду. Для меня ложь неприемлема ни в личных, ни в дружеских, ни в профессиональных отношениях. Это, с одной стороны, моя большая беда. В моей жизни я многое сама себе этим правдорубством и отсутствием дипломатии в каких-то важных моментах напортила.
Поэтому, когда я начала писать книгу, я думала, что напишу что-то более отвлеченное. Но когда процесс пошел, выяснилось, что отвлеченного не получается.
Конечно, была тревога, был страх. Было очень непросто. Но когда уже в это ввязалась, то поняла, что обратного хода нет и придется писать так, как есть.
— Какой отклик последовал от читателей?— После выхода книги мне приходило огромное количество писем от людей, которые говорили, что теперь они иначе посмотрели на свои собственные истории из жизни. Иначе посмотрели на свою семейную сагу, и стало легче от осознания того, что не только они проходят через подобные испытания. Кроме того, и после интервью, где я откровенно говорю о моем опыте, люди явно чувствуют облегчение от своего собственного опыта.
— Полина, большинство из тех людей, кто знаком с вашей автобиографией, наверняка скажут, что сила вашего духа, ваша мудрость восхищают. Скажите, каким был путь к этому состоянию?— Для того чтобы жить, чтобы что-то давать людям, собственным детям и миру в целом — нам нужно быть в ресурсном состоянии. Важно быть человеком, у которого есть на это силы. Тот, кто живет в состоянии обиды, страдания, зачастую превращается в токсичного человека, с которым очень тяжело рядом жить. Он отравляет пространство вокруг себя. Я же не хочу отравлять пространство вокруг себя в первую очередь потому, что в нем живут и растут мои дети. Как показывает нынешняя история, возможно, у них и без того в жизни будет много ситуаций, в которых они будут чувствовать себя ущемленными, обиженными, причем, вероятно, несправедливо, либо же лишенными чего-то. И мне хотелось в их детстве дать им чувство защищенности.
Если до рождения детей у меня еще были какие-то пролонгированные негативные состояния, в которых я жила и работала и о многих вещах вообще в принципе не задумывалась, то после их рождения моя жизнь превратилась в жизнь «ради кого-то». Мне пришлось очень многое пересмотреть в себе. Поскольку родительство — это вообще до крайности энергозатратная вещь. Вам любой психолог скажет, что мама не в ресурсе — это гиблое дело для детей. Мама должна быть в ресурсе.
— Откуда, на ваш взгляд, берётся этот ресурс?— Ресурс черпается исключительно из нашей внутренней силы, из каких-то внутренних точек опор. Если мы опираемся на обиду, на страдание — мы неизбежно расклиниваем себя с миром, не принимаем его целостным. Мы ему противостоим, мы ему сопротивляемся, мы с ним спорим. А все-таки хорошо бы быть с ним заодно.
Главный ресурс, на мой взгляд, кроется в том, чтобы сказать себе: «Все, что со мной происходило, — это и есть та точка, из которой я беру этот ресурс. Все, что со мной происходило, я использую себе во благо. Все, что со мной было, — это то, из чего я черпаю силы жить дальше. Я благодарю и принимаю этот опыт». Это такая довольно распространенная практика и техника, которую мы, когда работаем с психотерапевтом или психологом, применяем. Люди, которые занимаются своим личностным развитием, с этим знакомы.
— Было много работы с психологами?— Да. Я достаточно много прошла системных расстановок, у меня было несколько эпизодов в жизни, связанных с психотерапией, которые не закончились до сих пор, они продолжаются. Это ведь дело очень небыстрое. Потому что какие-то паттерны в нас живут с детства и практически не меняются. Если и меняются, то очень долго, неохотно и постепенно. Нельзя за один раз прийти к специалисту и все решить. Потому что за один раз, если, например, человек пришел к психологу в критическом состоянии, можно получить какую-то технику или механизм, которые помогут его немного облегчить. Но в принципе это дело очень небыстрое. Это дело двух-трех лет, и то при условии постоянной работы и рефлексии на эту тему.
Поэтому способность преобразовывать наш опыт в ресурсное для себя состояние — это и есть ключ к тому, как простить былые обиды и негативные пережитые эмоции. Ведь есть огромное количество людей, которое едет на эмоциях обиды, ненависти, злости и прочем. Они, на мой взгляд, не способны включить себя в ресурсное состояние. Несмотря на то, что у энергии ненависти и злости тоже очень большая сила выхлопа, но они, на мой взгляд, все-таки не созидательны.
— Получается, для того чтобы отпустить и простить негативный опыт прошлого, вам во многом помогло рождение детей?— Конечно. Когда у нас рождаются дети, они требуют от нас взрослых решений, взрослой позиции. А позиция инфантильного, обиженного внутреннего ребенка — это та позиция, которая губит твоих собственных детей, потому что им нужен внутренне устойчивый взрослый. Наглядность этих механизмов в какой-то момент стала для меня очевидной. Более того, мой десятилетний сын очень точно определяет, когда тот или иной взрослый ведет себя из этого положения. Он может увидеть в человеке, который старше его на 60 лет, что он ведет себя как ребенок. И будет прав. Потому что он очень хорошо уже с детства понимает, где проходит граница между взрослым поведением и инфантильным поведением. Задача любого родителя, мне кажется, состоит в том, чтобы ребенку создать безопасный крепкий каркас для становления его личности.
— Как вы думаете, почему очень многие люди, как бы это странно ни прозвучало, наоборот, не хотят отпускать свои старые обиды и страдания?— Я вам скажу почему. Потому что работа над собой требует очень большого интеллектуального мужества и эмоциональных сил. К этому способны люди с достаточно высокой душевной организацией. А люди, которые устроены проще, — вообще об этом не задумываются. Уровень потребностей немного другой. Это не хорошо и не плохо. Просто так устроена жизнь.
И я абсолютно убеждена, что наша душа сама выбирает свой жизненный опыт, своих родителей. Богу наверху виднее. Поэтому, какие бы испытания ни выпадали на нашу долю, важно принимать их с благодарностью.
— Ваш мудрый, глубокий подход к жизни отображается даже на организации вашего Центра по поддержке профессионального здоровья музыкантов Полины Осетинской. Можете рассказать подробнее?— Дело в том, что в нашем обществе сейчас в чести культура больших достижений. Особенно это касается детей, которых натаскивают на разнообразные конкурсы, на достижение высоких успехов и так далее. Но делается это очень часто без учета психологического и физического состояния ребенка.
Невозможно напрягаться, никогда не расслабляясь. Грубо говоря, это главный принцип нашего центра. Если ты хочешь в чем-то напрягаться — например, в достижении цели, — то тебе необходимо научиться и расслабляться. Это два абсолютно идентичных и равноценных процесса, которым надо учиться с самого детства, если ты планируешь заниматься музыкой, например. А нас, как правило, учат напрягаться, но никто не учит расслабляться, что приводит к огромному количеству сложностей с психологическим и физическим здоровьем.
Поэтому внимание ко всем сторонам профессиональной деятельности, и прежде всего это касается тех, кто только начинает свой путь, ведь именно им легче всего сломаться на какой-то ступеньке профессионального роста ввиду неподготовленности, неинформированности и просто от незнания своего собственного тела. А это очень важно.
— Наблюдаете ли вы сейчас тенденцию к тому, что родители, отдавая ребенка в какую-либо секцию или занятия, становятся более внимательными к этим деталям?— Таких осознанных родителей, которые много знают, много читают и консультируются с психологами, например, понимают психофизиологию и возрастные особенности ребенка, к сожалению, очень мало. В основном родители давят на своих детей, ожидая высокого результата. Часто ими движет честолюбие и какие-либо собственные нереализованные амбиции.
— Что, на ваш взгляд, является первопричиной этого?— Прежде всего это поверхностность образования, связанного с этими сферами, и неумение видеть на долгосрочную перспективу. Если ты выстраиваешь образовательный маршрут для своего ребенка с учетом длительной перспективы, то ты, конечно, постараешься сделать так, чтобы ребенку, во-первых, было интересно, во-вторых, чтобы он не выгорел, и, в-третьих, чтобы его здоровье не пострадало. Продумывать образовательный маршрут для своих детей — это очень большая ответственность, на которую родители, к сожалению, часто не имеют ни времени, ни ресурса. Я никого сейчас не хочу ни оправдывать, ни обвинять. Я просто констатирую, что в большинстве случаев получается так.
— Как вы в таком случае относитесь к таким проектам, как «Голос. Дети», например? Насколько они оправданны?— Отрицательно. Я считаю, что это фабрика по честолюбию взрослых, а не фабрика для выявления талантов детей. Кроме того, это очень опасно для психики детей, потому что, с одной стороны, родители хвалят и поддерживают ребенка, но очень часто в подобных мероприятиях мы видим, что у ребенка в 5−6 лет образуется звездная болезнь, которая потом, к сожалению, очень негативно сказывается на дальнейшем формировании его личности. Звездная болезнь — это очень опасная вещь, которая разъедает детскую душу и не приводит его к высоким результатам.
— Расскажите о вашем предстоящем концерте.— Это будет премьера фортепианного Концерта № 3 Сергея Сергеевича Прокофьева. Сыграем его впервые, что всегда очень волнительно. Конечно, первая премьера — это для музыканта один из самых сложных моментов всегда. Потому что, пока ты не сыграл этот концерт перед зрителем, ты его все равно до конца еще не выучил. Я бы так сказала. Поэтому у зрителей в Петербурге появится такая возможность — увидеть и услышать самый сырой и свежий материал.
Марина Паноинте, «Петербургский Дневник».Все материалы раздела «Пресса» →