Рецензия на концерт «Eleganza» в малом зале санкт-петербургской филармонии

24 ноября 2019 года в Малом зале Санкт-Петербургской филармонии состоялся рецитал Полины Осетинской. Концерт имел название «Eleganza», относящееся, скорее, ко времени и характеру эстетики той эпохи, в которую творили композиторы, чья музыка игралась в концерте. Прозвучали Три пьесы, соч.2 Скрябина, «Опыты с забытыми ритмами», соч.28 Аренского, Вариации на тему Корелли, соч.42 Рахманинова, Соната-воспоминание, соч.38 N1 Метнера и Соната N7, соч. 83 Прокофьева. Надо сказать, что программа архисложная, включающая три произведения высшей исполнительского пилотажа — Рахманинов, Метнер и Прокофьев. А еще никем не исполняемый очень непростой цикл пьес Аренского и три пьесы Скрябина из категории заигранных всеми, что называется, до дыр. Вот такой странная, на первый взгляд программа. Но выстраивалась она в понятную последовательность произведений написанных людьми, генерально принадлежавшими к одному времени и одной культуре, но прожившими разные судьбы в этом времени. И три произведения выстраивались в очень концептуальный цикл — о времени и смерти, о воспоминании и памяти, и о победе над хаосом и злом.

Должен сразу сказать, что питаю к Полине Осетинской многолетнюю и стойкую симпатию с её 11 лет. Так случилось, что я был свидетелем некоторых событий её жизни той поры и был в составе телевизионной группы, снимавшей фильм о девочке-вундеркинде. Не стану описывать то, что Полина сама мужественно и откровенно описала в своей автобиографической книге «Прощай грусть». Могу только сказать, что до некоторой степени был свидетелем того, как отец Полины ломал об колено судьбу ребёнка, ставя свои чудовищные эксперименты над феноменально одарённой девочкой. А ведь Полина в то время фактически была самоучкой, пока, к её счастью, не попала класс к Марине Вольф. Уже тогда был очевиден огромный талант Полины, но она играла стихийно, наитием, иногда странно, поперек всего, поперёк музыки, но заразительность и обаяние её природного таланта была столь велика, что не поддаться ему публика не могла. Я помню тогдашний концерт в Капелле, где Осетинская, кажется в 12 лет, играла Третий концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром — один из самых, если не самый сложный в этом жанре. Как может играть 12- летний ребёнок, не то, что в ЦМШ, а вообще нигде толком тогда не обучавшийся? Технически Полина более-менее как-то справлялась, оркестр старался, как мог, хотя мог не очень. Короче, «сапоги всмятку». Но вот одно я запомнил на всю жизнь — то, как прозвучала тогда каденция 1-ой части концерта. Это было невероятно — маленькая хрупкая девочка с огромными глазами вдруг заиграла этот эпизод с такой необычайной мощью и экспрессией, с таким темпераментом и накалом, с такой силой и отчаяньем, рояль вдруг зазвучал так, что я, понимая, что это играет ребёнок, ощутил холод в позвоночнике и шевеление волос на голове. Те минуты, что звучала каденция до вступления оркестра были подлинным чудом музыкального прозрения, чудом, которого я не могу забыть все эти годы. Там не было никакой работы педагога, потому вообще никакого педагога не было. Девочку учил, измываясь над ней, её безумный отец-киносценарист. Именно поэтому тогда у девочки-вундеркинда среди профессиональных музыкантов и педагогов и сложилась репутация безусловно одарённой, но без особых перспектив.

Музыкальная судьба Полины с тех пор всё же состоялась. Ей повезло с удивительным учителем, к которому она всё же попала, конфликт с отцом как-то разрешился, Осентинская закончила консерваторию, её не забыла публика, она стала концертирующей пианисткой, дружит с выдающимися и интереснейшими людьми, стала изумительно красивой и обаятельной женщиной, женой и счастливой матерью. Полина Осетинская стала одним из лучших исполнителей и пропагандистов современной музыки, получила в этом качестве известность. Но её известность была всё же несколько странной. Её ли драматичное прошлое «бывшего вундеркинда» мешало некоторым понять и услышать настоящий потенциал музыканта и оценить по достоинству очевидный талант? Ведь она не стала лауреатом череды пышных конкурсов, не имела триумфальных туров по миру. Хотя её знали и высоко ценили профессиональные музыканты и современные композиторы. Все эти годы я регулярно слушал выступления Осетинской в Петербурге, где она любима публикой. Выступления эти не всегда были ровными, хотя всегда яркими. Было ощущение очень большого, но почему-то не реализованного потенциала. Такое ощущение, что как-будто что-то мешало пианистке играть в полную силу, не давало раскрыть все её возможности. И вот некотое время назад в Большом зале филармонии Осетинская сыграла Второй концерт Шопена с ЗКР и изумительным дирижёром Андреем Борейко. И вдруг я услышал Полину Осетинскую, которую всегда хотел услышать: безупречный пианизм — виртуозную технику, настоящее шопеновское rubato, изумительный лиризм в сочетании с силой и мощью, жемчужный и мягкий, глубокий звук, невероятный ансамбль с оркестром. Было очевидно, что случились какие-то изменения, в игре Полины появилась та уверенность и непоказной блеск, которого раньше может быть не хватало. Он всегда, я уверен, был в ней, но почему-то оставался внутри, подспудом. И этот блеск мастерства наконец проявился, пришла уверенность манеры и стиля. Яркая артистическая индивидуальность явила себя в полной мере. Блестящие сценические данные совпали с большим музыкальным талантом.

А сольный концерт в Малом зале заставил меня вспомнить те ощущения, которые я пережил когда-то в Капелле, слушая каденцию первой части концерта Рахманинова., сыгранного 12-летней отчаянной девочкой. Абсолютно свежо, мягко и глубоко прозвучал ранний Скрябин, утративший в исполнении Осетинской некоторую заигранность и «затёртость». Мало кому известный цикл пьес Аренского вдруг неожиданно услышался хорошо знакомой, необычайно красивой и причудливой, изысканного ритма музыкой, очень пианистичной, со сложной фактурой и ломкой мелодикой, требующей от исполнителя немалого мастерства и вкуса, которым Осетинская обладает. Первое отделение концерта заканчилось исполнением Вариаций на тему Корелли Рахманинова. И вот тут проявился подлинный масштаб таланта пианистки. Вариации эти позднее (1931г.), пожалуй, самое сложное и последнее произведение Рахманинова для фортепиано соло. В нём нет тех ярко выраженных типичных русских интонаций, которые есть безусловная первооснова музыки гениального русского композитора. Они написаны на тему сонаты «La Folia"(1700 г.) барочного композитора и скрипача Арканджело Корелли, а посвящены скрипачу Фрицу Крейслеру. Правда, тема, использованная Корелли, скорее фольклорный продукт, достаточно часто использовавшийся другими авторами и до него. Произведение это очень специфично и сложно по форме — 20 вариаций с элементами сонатного трёхчастного построения. Музыка очень драматичная, даже трагичная, в ней в условной последней третьей части Вариаций частично использован мотив латинского песнопения Dies irae, традиционно входящего в католический заупокойный Requiem. Мотив этот в том или ином варианте часто использовался в европейской музыке в качестве общепринятого мотива смерти. Он был так или иначе использован Рахманиновым в пяти (!) его произведениях, что говорит о неслучайности его присутствия в сознании композитора. Вариации на тему Корелли одно из самых исполняемых произведений композитора, очень сложное технически, требует от исполнителя виртуозной техники, мощного пианизма, глубины понимания и владения звуковыми красками во всех регистрах. Произведение очень философского характера, рассказывающее о неумолимости времени и неотвратимости конца для всего.

Так вот исполнение кореллевских Вариаций Полиной Осетинской было одним из лучших, что я слышал в жизни. Ведение фразы и логика развития музыкальной мысли, агогика и динамика, насыщенность звука, широкое дыхание, точные штрихи, безупречная техника, проникновенность лирических мест и мощь драматических эпизодов — всё говорило о мастерстве и продуманности концепции. А энергетика, темперамент и сила изящной и хрупкой Полины Осетинской были невероятны. Не было ни тени того, что иногда ассоциируют с «женским пианизмом». Вариации на тему Корелли были сыграны широким, но очень точным «мазком», насыщенным и сочным, сыграны «тёмным», полным и глубоким звуком. Осетинская «вычерпывала» рояль до дна. После последнего проведения темы, которым заканчиваются вариации, как бы закрывая страницы мрачного повествования о времени и смерти, повисла долгая тишина. Я, как и все в зале, не дышал, замерев в оцепенении. И такой овации после почти 15-секундной тишины я не слышал давно. Было понятно, что мы присутствуем при событии.

Во втором отделении были сыграны Соната — воспоминание Метнера и Седьмая соната Прокофьева. Соната Метнера открывает первый цикл фортепианных пьес «Забытые мотивы» и создана в период между 1916 и 1920, а исполнена автором была в 1921 г. Соната имеет очень сложную форму, не совпадающую с классической сонатной — в ней присутствует двойная экспозиция, рондальность и жёсткий принцип «троичности» — тройного проведения определённых тем и элементов, начиная с трижды проведённой неизменяемой темы вступления, которой соната и заканчивается. Произведение Николая Метнера, великого русского композитора и выдающегося пианиста, музыкальными средствами представляет сложнейший процесс и механизм воспоминания в человеческой памяти. Именно сложность формы сонаты иллюстрирует отрывочность, нелинейность и фрагментарность воспоминаний, в непрерывном и беспорядочно-возвратном движении и чередовании которых память возвращает образы, мысли и чувства, пережитые когда-то. Как бы «раскачивающееся» чередование элегических, лирических и драматических эпизодов, выстраивающихся в сложную музыкальную повествовательную ткань, создает напряжённую и сложную музыкальную драматургию. Особенно непросто исполнителю создать у слушателя ощущение некоторой завороженности «звучащим воспоминанием». Это требует от пианиста особого звукового мастерства, абсолютного владения педалью, игры полутонами звуковых красок, состояния погружённости, способности «истаивать» звук на пианиссимо. И главное — умения создать ощущения бесконечного «движения по волнам памяти». Всё это сумела сделать Полина Осетинская. Пронзительность её воспоминания была невероятно щемящей. Пианистка показала тот высочайший уровень владения инструментом, благодаря чему мысль и чувство могут неразрывно сливаться воедино в звуке. И опять по окончании звучания сонаты повисла долгая тишина, сменившаяся овацией.

Седьмая B — dur’ная соната Прокофьева заканчивала второе отделение и цикл произведений о времени, памяти, любви и человеческом духе. Соната сочинялась в период между 1932 и 1942 г. г., а исполнена была в 1943 году Святославом Рихтером. Это абсолютный общепризнанный шедевр мировой музыки, одно из мощнейших произведений, посвящённых победе над хаосом и глубинным вселенским злом. Соната состоит из трёх частей — Allegro inquieto, Andante caloroso и Precipitato. Центральной представляется вторая часть — Andante с её широкой кантиленной темой, требующей глубокого тембрально «виолончельного» распевного звука, свободного дыхания и ведения мелодии темы. Музыка второй части образно отсылает ко многим произведениям Прокофьева, в том числе, например к «Ромео и Джульетте» или «Песне об Александре Невском». Она олицетворяет добро и любовь, всё светлое в мире и человеке. В архитектонике сонаты вторая часть как бы высоким «сводом» замыкает пространство между первой частью, рисующей зло и хаос жесткой, отрывистой и ладотанально неопределённой музыкой, с отрывистыми и резкими акцентами, ломанным ритмом и колючими мелодиями тем, и третьей частью — токкатой, полной энергии и напора, сметающей все на своем пути силы, в клочья разметающей тьму хоаса. Прокофьев, безусловно, композитор Осетинской, он абсолютно понятен и близок ей, современен и актуален сегодня, он совершенно и во всех смыслах соответствует нерву и теме сегодняшнего дня. И надо сказать, что пианистка со всей силой своего незаурядного таланта продемонстрировала понимание и чувствование этой музыки. Точные штрихи, звуковой баланс, выверенные акценты, совершенное понимание архитектуры произведения, очень точно найденные темпы частей сонаты, в своем соотоошении выстраивающие всю архитектонику элементов формы. Невероятный внутренний пульс железного прокофьевского ритма, ритма абсолютной неотвратимости, бешеная энергетика и темперамент при сохранении глубокого и насыщенного, а не вкалачиваемого в рояль, как у многих весьма известных музыкантов, звука на фортиссимо, абсолютное ведение и интонирование прокофьевской мелодии, полное сохранение и контроль баланса регистров. А ещё удивительное чувство времени, отличающее больших музыкантов. Это чувство позволяет создать тот невероятный динамический напор, то рассчитанное, но и прочувствованное мощнейшее нарастание звука, которое в сочетании с остинатным ритмом полутоновых чередований создает ощущение шквала, проносящегося по залу, вырвавшись взрывом из рояля и вернувшись в рояль резким обрывом в тишину. И тут уже публиками взорвалась громом аплодисментов. Все услышали очень большого музыканта, очень значительную личность, которой стала маленькая девочка, когда-то сыгравшая расплющившую меня каденцию Третьего концерта Рахманинова. Она выросла, преодолев и пережив всё, она всё помнит, она получила огромный опыт, прожила огромную, несмотря на достаточно небольшой возраст, жизнь, полную любви и печали, горестей и радостей, счастья, потерь и обретений, открытий и разочарований. Она увидела огромный мир и узнала множество очень разных людей, узнала дружбу и преданность, обман и предательство. Она проживает очень яркую человеческую и женскую жизнь, она полна сил, эмоций, знания и понимания. И всё это дает ей возможность и право выходить на сцену. Это право огромного музыкального и человеческого таланта. Уверен, что мы обрели выдающуюся пианистку мирового уровня. По мощной энергетике и ураганному, зашкаливающему темпераменту я решусь сравнить Полину Осетинскую с Мартой Аргерих, хотя понимаю, конечно, что любые сравнения персоналий в искусстве неплодотворны. Но я сравниваю не музыкальные достоинства пианисток, а уровни накала, чувственность и страстность их темпераментов. А Осетинская именно страстный музыкант огромного природного таланта. Музыкант страстный и очень умный, со стилем и вкусом, очень много чего знающий и слушающий, много чего играющий. Я счастлив, что не ошибся когда-то в маленькой хрупкой девочке с пристальным взглядом огромных распахнутых глаз, сидящей за огромным роялем. Я снова пережил катарсис и я надеюсь переживать его каждый последующий концерт Полины Осетинской. И вам желаю того же.

Автор Никита Владимирович Кондрушенко.

Все материалы раздела «Пресса» →