И уже, наверное, не здесь.
Да, но ты уже все силы бросил на то, чтобы жить здесь. И работать здесь, и детей своих тут растить. И тебя выплевывают, как прожеванную бумагу. Где найти ресурсы внутри себя? Ты столько раз падал и поднимался, падал и поднимался. Слушай, сначала я ушла от отца (Осетинская — советский ребенок-вундеркинд, выступала с концертами с 6 лет, подробности того, как отец делал из нее звезду с помощью морального и физического насилия, она рассказала в книге «Прощай, грусть». — Прим. The Blueprint). Потом очень долго переучивалась. Меня никто всерьез не воспринимал. Потом я преодолевала всю свою жизнь клеймо вундеркинда. Потом было клеймо неудобного, нелояльного человека, который не принадлежит ни к какой группировке. Потом я 10 лет жизни угрохала на семью и рождение детей и практически завязала с карьерой. Потом эта тема накрылась медным тазом, в 2014 году был тяжелый развод, после которого я себя долго собирала. Но я опять собралась, встала, начала пахать, чего-то добилась, а потом начинается вот это все.
Каково, по-твоему, будущее конкурса Чайковского?
Слушай, ну мы же с тобой понимаем, что все в мире циклично. Пройдет 20–30 лет, и какой-нибудь новый юный Ван Клиберн приедет на конкурс Чайковского, и это будет опять началом большой оттепели. Возможно, я даже буду сидеть в жюри.
Но сейчас, я считаю, не нужно об этом говорить, нужно просто тупо что-нибудь делать. Я вот, например, учу «Буковинские песни» Леонида Десятникова. И все, что мне в данный момент хотелось бы от самой себя, — это просто их хорошо выучить. Скоро должна их сыграть. Где — не скажу, а то отменят концерт.